Неточные совпадения
Для большей части нынешних лирических
пьес не отыскивается
в старых подразделениях заглавия, которое могло бы обозначить характер содержания; недостаточны сотни рубрик, тем менее можно «сомневаться, что не могут всего обнять три рубрики (мы говорим о характере содержания, а не
форме, которая всегда должна быть прекрасна).
Аркадина. Да? Однако же вот он не выбрал какой-нибудь обыкновенной
пьесы, а заставил нас прослушать этот декадентский бред. Ради шутки я готова слушать и бред, но ведь тут претензии на новые
формы, на новую эру
в искусстве. А по-моему, никаких тут новых
форм нет, а просто дурной характер.
В какой
форме? Почему первая серьезная вещь, написанная мною, четверокурсником, была
пьеса, а не рассказ, не повесть, не поэма, не ряд лирических стихотворений?
Как я расскажу ниже, толчок к написанию моей первой
пьесы дала мне не Москва, не спектакль
в Малом, а
в Александрийском театре. Но это был только толчок: Малый театр, конечно, всего более помог тому внутреннему процессу, который
в данный момент сказался
в позыве к писательству
в драматической
форме.
Народ создал и свой особый диалект, на котором венцы и до сих пор распевают свои песни и пишут
пьесы. Тогда же был и расцвет легкой драматической музыки, оперетки, перенесенной из Парижа, но получившей там
в исполнении свой особый пошиб. Там же давно, уже с конца XVIII века, создавался и театр жанрового, местного репертуара, и та
форма водевиля, которая начала называться"Posse".
Тогда драматическая
форма владела всецело мною. Я задумал и выполнил
в каких-нибудь три месяца целых четыре
пьесы: одну юмористическую комедию, одну бытовую
пьесу с драматическим оттенком и две драмы.
Андреев мне говорил, что первый замысел, первый смутный облик нового произведения возникает у него нередко
в звуковой
форме. Например, им замышлена была
пьеса «Революция», Содержание ее было ему еще совершенно неясно. Исходной же точкой служил протяжный и ровный звук: «у-у-у-у-у!..» Этим звуком, все нараставшим из темной дали, и должна была начинаться
пьеса.
Однажды вечером сидели мы с ним
в его кабинете. Разговорились особенно как-то хорошо и задушевно. Андреев излагал проекты новых задуманных им
пьес в стиле «Жизнь человека», подробно рассказал содержание впоследствии написанной им
пьесы «Царь-Голод».
В его тогдашней, первоначальной передаче она мне показалась ярче и грандиознее, чем
в осуществленной
форме.